ВНЕ ВРЕМЕНИ И ПРО НАС
Безусловно, так можно сказать о любой роли актера и о любом театральном спектакле. Во всяком случае – так должно быть. Сегодня же высокий «штиль» определяется тем, что мы празднуем Международный день театра и рассказываем об одном из лучших и любимых актеров – заслуженном артисте России, лауреате областной премии «Человек года – 2006» Геннадии Полякове. А чтобы убедиться в точности названия достаточно послушать, как хохочет зал, узнавая в Городничем-Полякове черты современных чиновников, как после спектакля «Ричард III» молодые люди рассуждают: «А этот Стенли, с портфелем, Греф или Кудрин?…» и почувствовать сердечную боль, глядя на замерзающего в сибирских снегах солдата.
В каком бы времени не происходило действие, спектакль всегда «про нас». И это особенно хорошо понимаешь, когда в нем играет такой актер как Поляков. В его Наполеоне мы видим человека, теряющего лицо, а потом – с помощью жизнелюбивой, смешной и отчаянной женщины, снова обретающего достоинство и мужество. А в полковнике Птице его герой из пациента заброшенной клиники для душевнобольных превращается в решительного лидера. И мы откликаемся на любую историю, на любую судьбу, о которой рассказывает Геннадий Поляков, потому что он обладает мастерским умением проживать чужую жизнь как свою.
НИЧТО НЕ ПРЕДВЕЩАЛО
Геннадия Полякова вскормила томская земля. Когда на уроках в северской школе №83 он валял дурака, передразнивал, прикидывался, то часто получал от учителей славное имя «артиста» и «скомороха». Но ничто не предвещало. Отец засекреченный инженер и мама медсестра предполагали для сына серьезное будущее. Успехи в гуманитарных науках казались естественными, так как в доме было много книг, а мальчик рос любознательным. Может быть, предвестием было то, что одни из школьных каникул Гена проработал на стройке Северского музыкального театра. Но там искусством еще не пахло, а пахло каленым железом, так как он был подсобником у сварщиков, таскал трубы, и под строгим присмотром пробовал варить швы. Нет, не из этих искр возгорелось пламя.
Началом будущей карьеры можно считать участие в небольших сценках, которые ставились в школе, но для Гены самым привлекательным было то, что участников самодеятельности снимали с уроков. В детско-юношескую студию при Дворце культуры им. Островского Полякова зазвала знакомая девочка. Там тогда начала работать молодой режиссер Наталья Корлякова – ныне заслуженный деятель искусств РФ, главный режиссер Северского театра для детей и юношества. В студии было интересно. Гена начал постигать азы профессии, еще не задумываясь о ней, как о судьбе. Но к собственному удивлению, окончив школу, заявил, что поедет в Новосибирск поступать в театральное училище. У родителей оставалась надежда, что сын завалит экзамены и как раз успеет передать документы в какой-нибудь приличный томский вуз. Но он поступил. Поступил на только что созданный курс артистов эстрады. Перспектива была не очень внятная – то ли они артисты для оперетты, то ли чтецы для филармоний, но учили их всему. И прежде всего, как драматических артистов. И компания подобралась замечательная. Назову имена, которые многое говорят сердцу томских театралов: заслуженные артисты России Владимир Тарасов и Сергей Хрупин, Жанна Апарина, актер и режиссер Андрей Колемасов, выпускник ТГУ, теперь возглавляющий весьма знаменитый Небольшой театр в Питере, Лев Эренбург… Надо ли говорить, какая творческая атмосфера царила здесь в годы учения, развиваемая и поддерживаемая их любимыми педагогами Михаилом Николаевичем Миловидовым и Натальей Анатольевной Никульковой. (Сейчас Никулькова самый известный новосибирский педагог, воспитавшая и сына Апариной и Полякова – Павла).
Вообще-то во многих театральных учебных заведениях студентам младших курсов не только не разрешается принимать участие в профессиональных спектаклях, но и на занятия, на репетиции никто посторонний не допускается. На «эстраде» все было не так. С первого курса они делали небольшие постановки, с которыми разьезжали по Домам культуры, ставили полнометражные пьесы. Работая на сказками Андерсена, зазывали со двора (а училище тогда размещалось в полуподвальном помещении жилого дома) детвору, которая беспрестанно заглядывала в окна, стали ориентироваться на реакции маленьких контрабандных зрителей. Руководство училища смотрело на все эти отклонения сквозь пальцы, а когда на четвертом курсе они сыграли три свадьбы подряд, в том числе и Гены с Жанной, педагоги просто переглянулись: «в сентябре на «эстраду» ходить не стоит, хорошо, если к середине октября занятия начнутся». Такое потворство было связано с тем, что уже было ясно: на этом курсе подрастают настоящие актеры.
ТОМСК – СЕВЕРСК – ТОМСК
На выпускников был хороший спрос, но в Новосибирск прибыл знакомый Миловидову только что вступивший в должность главный режиссер Томского ТЮЗа Аркадий Абакумов. Рекомендация педагога, возможность не расставаться – все это сработало. А для Полякова это было еще и возвращением, возможностью часто видеть родителей.
Наигравшись в училище главных ролей, Геннадий несколько напрягался, работая в сказках, одна из незабвенных и очень долго эксплуатировавшихся – «Аленький цветочек», где весь спектакль он пребывал в шкуре Чудища и лишь в самом конце на минутку представал добрым молодцем. Первая серьезная работа – с Феликсом Григорьяном в спектакле «Эй, ты, здравствуй!».
- Феликс Григорьевич давал актеру практически все, чтобы сыграть роль, но был жесток, и, если у тебя не получалось, просто терял к тебе интерес. Репетировать было трудно, но с какой легкостью я потом играл.
Это только так считается, что актер работает в одном театре. Когда меняется художественный руководитель, меняется и театр, даже приглашенный всего на одну постановку режиссер, ставит перед актером новые художественные и технологические задачи. Поляков считает, что интересный опыт он приобрел с режиссером Владимиром Богатыревым в работе над спектаклями «Недоросль» и «Стеклянный зверинец». Богатырев из тех безумных людей, для которых не существует ничего, кроме творчества. Он мог репетировать круглосуточно. Но результат того стоил. Позднее ставший главным в ТЮЗе Олег Афанасьев пригласил на постановку «Эмигрантов» молодого режиссера Юрия Пахомова. Идея этого приглашения принадлежала актеру Владимиру Фридману. Спектакль – на двоих. Вторым стал Поляков. Пьеса Славомира Мрожека казалось странной и по стилистике и по языку. В то время наш театр еще только начинал обращаться к этому автору и часто шел по пути политическому. Но обличение тоталитаризма неизменно вырастает из самого текста. Для маленькой постановочной группы главной стала мысль, что причиной всех катастроф, всех катаклизмов, абсурдных ситуаций является сам человек, который в какой-то момент пошел на компромисс со своей совестью. Абсурд ситуаций всегда коренится в конкретных человеческих поступках, человеческих отношениях. И они рассказали историю о двух заблудших сыновьях, двух диаметральных характерах, попавших в ловушку эмиграции. Владимир представил нам высокомерного, нервного интеллигента, а Геннадий невежественного, прижимистого жлоба. Но сколько неожиданных поворотов происходило с ними за время действия, как подробно, со скрупулезностью исследователей актеры проживали все перипетии сюжета.
О той работе Юрий Пахомов вспоминает:
- Мы все открывали для себя что-то очень важное в профессии. Было удивительно легко, потому что мы очень много работали и не замечали, как нам трудно…
Через много лет Поляков с Пахомовым снова окунуться в такой всепоглощающий процесс. Это случится на работе над спектаклем «Почему Колумб открыл Америку? (Зима)». Пьесу Гришковца принес в театр драмы Поляков. Сам он тогда служил в Северском театре для детей и юношества. Сначала стал соблазнять ею своего коллегу Андрея Сидорова. Сидоров отдал пьесу Пахомову. Весной 2003 года начали репетировать. Это было странное время. Они занимались не столько пьесой, сколько придумывали какую-то жизнь вокруг нее, насочиняли массу этюдов, разыгрывали их с истинным удовольствием, фантазия бушевала. Надо сказать, что Гришковец всех провоцирует на воспоминания о собственной жизни, о дороге в школу, о любимых игрушках, о конфликтах с друзьями – о мелочах, из которых складывается жизнь. И актеры разыгрывали эти мелочи, Пахомов веселился, но как-то никак не вырисовывалось целое. И только после отпуска режиссер обьявил о своей готовности. Что получилось – вы можете увидеть на Малой сцене театра. Или уже видели?
Неблагодарное дело – рассказывать о сыгранных актером ролях. Как не старайся, а будет скупо и субьективно.
Поэтому обращусь к этапам творческого пути. На нем произошла встреча Полякова, актера ТЮЗа, с Натальей Корляковой:
- А я теперь главный режиссер! Пойдешь ко мне работать?
- Квартиру дашь – пойду.
Геннадий считал, что они пошутили. Правда, это был у него не лучший период. Развод. Друг и партнер уехал на историческую родину. И когда Корлякова сообщила, что вопрос с квартирой решен, Геннадий Поляков стал украшением труппы Северского театра. Там ему выпало в двух спектаклях встретиться с замечательным режиссером Сергеем Афанасьевым, руководителем ныне очень известного Новосибирского театра – сыграть в его спектаклях «Вишневый сад» и «Продавец дождя». С Корляковой он создал замечательные роли в спектаклях «Человек и джентельмен» и «Трамвай желание». Называю то, что видела сама. Видела и они остались со мной как значительные театральные впечатления. Ну а с Колумбом Поляков пришвартовался в томской драме. И за эти годы сыграл много превосходных ролей и стал одним из любимцев не только зрителей, но и коллектива.
ЮМОР, КАК СПОСОБ СУЩЕСТВОВАНИЯ
Геннадий Поляков – актер острохарактерный, диапазон его возможностей велик. Он может быть трогательным и простодушным, мужественным и добрым, смешным и жалким, тупым и грубым. Он может соединять самые разные качества в одном персонаже, как и бывает в жизни. На вопрос о технологии работы над образом пожал плечами и сказал:
- Знаю только, что когда начинаю репетировать, перестаю читать. То есть держу книгу в руках, глазами по строчкам бегаю, но ничего не понимаю. И так – до выпуска.
Не всегда новая работа приносит радость, не всегда складываются отношения с режиссером, но от Полякова не услышишь недовольного ворчания. «Это невозможно играть!» - восклицают коллеги, а он отшутится и пойдет работать над ролью. Потому что, какова бы ни была концепция спектакля, какие бы выкрутасы не придумывал постановщик, а его роль должна быть сделана.
Очень показательна его работа в «РевюZERO». Александр Горбань ставил гротеск, а значит - очень много занимался формой. Бесформенность для гротеска – смерть. Но форму надо сочетать с подробностью проживания каждого мгновения, чтобы перед нами возник не образ, а человек с душой.
Самый строгий суд – это суд коллег. Андрей Сидоров, играющий в этом спектакле, рассказывает:
- На сцене царит веселье и балагурство. Но когда Гена начинает последний монолог, у меня комок в горле.
Андрей много и с удовольствием рассказывал о своем коллеге:
- Я очень рад тому, что мы вместе работаем, что мы дружим. Верите, если мы несколько дней не видимся, скучаем, СМСки друг другу шлем. Причем, я не такой внимательный. Узнал, что моя Варька любит пирожные «картошка», так он без них в дом не придет. Всегда готов на помощь придти. Делает все основательно, не спеша. Когда я бываю виноват на спектакле: реплику, например пропустил, то обязательно стараюсь выкрутиться, даже его обвинить, а он не спорит. И нет конфликта. Он очень часто своими потрясающими шутками снимает напряжение. Причем реакция моментальная. Он пошутит, а я два дня думаю: как бы достойно ответить, придумаю, отвечу, а он тут же что-нибудь такое скажет, что надо опять идти два дня думать… Знаете, мне кажется, что даже Варенцов, которому пальца в рот не клади, с Геной не совладает. А уж человека без чувства юмора он просто сьест – на радость всей компании.
На самом первом капустнике, который играли для зрителей, я проводил аукцион – продавал капустный пирог. Гена, которого я только в лицо знал, стал с балкона выкрикивать ставки. В какой-то момент заявил: «50 тысяч». А я на этом аукцион закрыл. Это не такие деньги были, как сейчас, но все-таки сумма значительная. Гена на сцену пришел, деньги отдал, но за кулисами потребовал их назад: «Я же тебе просто подыгрывал – цену поднимал». Но я деньги не отдал. Вот с тех пор он мне регулярно напоминает: «Отдай 50 тысяч». А я не отдаю, думаю: отдам, тут-то наша дружба и кончится.
Несмотря на шутливый тон всего рассказа, Андрей очень точно и с любовью рисовал портрет друга.
- Он очень влюбчивый. Иной раз на спектакле чувствую – от Гены особенно теплая знергия идет. Все становится понятно, спрашиваю «Кто пришел?». Но он очень дорожит своим пространством, в него никого не пускает, а не все женщины такое понимают. Вот и вышло, что у него трое детей от разных жен. Но он ко всем внимателен, всех любит.
На бенефисе у Андрея Сидорова Геннадий работал в паре с сыном Павлом, который теперь служит в театре у Сергея Афанасьева, о котором уже шла речь. Поляковы переодевались в костюмы Сидорова из разных спектаклей и разыгрывали клоунады. И было видно, как радостно им вместе, как старший все время слегка уступает место, представляя зрителям молодого партнера.
И Юрий Пахомов и партнерши Полякова Татьяна Аркушенко, Елена Саликова говорили о том, что он очень нежный, ранимый человек, который прячется за шуткой, иронией. Он в трудную минуту и в жизни, и на сцене, всегда поддержит. Он никогда никого не подставит, на сцену выходит собранным, готовым и к репетиционному и к собственно сценическому существованию.
Это мнение разделяют все, кто работает с Поляковым. И все мы очень рады тому, что Поляков прижился в театре драмы. Впрочем, тот капустный пирог он ведь выкупил не просто у Сидорова, а у театра драмы при участии всех коллег и в присутствии почтеннейшей публики. Может быть это судьба явилась к нему в таком аппетитном виде, с поджаристой корочкой…
Мария Смирнова ("Красное знамя", 27 марта, 2007 г.)
