В малом зале драмтеатра ни одного свободного места, даже в проходе между рядами выставлены дополнительные стулья. Ожидаем постановку «Почему Колумб открыл Америку?» по пьесе Е. Гришковца «Зима». Перед спектаклем с ухмылкой наблюдаю над расшалившимися в зрительном зале школярами. Всем известно, что это за публика: громко смеются, переговариваются, вертятся. Однако я не впервые на этой постановке и не без удовольствия думаю, наблюдая за недорослями: «Сейчас Поляков с Сидоровым уважать себя заставят», — и не ошибаюсь. Действие начинается, и через пять минут над зрительным залом уже висит звенящая тишина. Невозможно оторвать от сцены восхищенного взгляда и хочется просто смотреть и слушать!
Пьеса смотрится на одном дыхании, заставляет зрителя работать, актерская самоотдача будит давно забытые эмоции, переживания: сразу вспоминается, как сам, подобно герою „Зимы“, обижался на родителей, которые снова подарили на день рождения вместо «велика» какую-то ерунду, как волновался на первом свидании, как неловко чувствовал себя на вечеринке среди незнакомых людей или будучи поздним гостем у друга.
Эта постановка — концентрат чувств, страхов, комплексов, переживаний. Именно она стала для Геннадия Павловича Полякова — заслуженного артиста России, любимца томской публики, коллег — дебютом на сцене Областного драматического театра (до этого он работал в Томском ТЮЗе, в Северском театре для детей и юношества). Насколько все-таки щедро одарила этого человека природа талантом и актерским обаянием! А он щедро одаривает нас ими со сцены. У актера Геннадия Полякова девятого мая день рождения. Геннадий Павлович накопил большой сценический опыт, и с каждым сезоном его «послужной список» растет. Для читателей «Персоны» размышления актера о зрителе, о творческом поиске, о времени и о театре.
Из должностной инструкции: «Театральный актер создает на сцене художественный образ с целью воздействовать на зрителя, вызвать у него ответную реакцию»
Ругать или хвалить актеров кажется нам таким естественным занятием, однако мало кто к себе, как к зрителю, предъявляет высокие требования. Мы приходим в театр, в это странное место, смотрим на сцену, а на ней течет своя жизнь, похожая на нашу, и мы будто подглядываем за актерами и забываем, что они в свою очередь тоже подглядывают за нами. «Когда выходишь на сцену — сразу чувствуешь, как пойдет спектакль, — делится Геннадий Поляков. — И всегда радостно попасть в ауру взаимопонимания, когда не только ты что-то даешь, но и в ответ получаешь».
Не всегда, к сожалению, везет со зрителем: в силу возраста, жизненного опыта, сложности темы, он может быть не настроен на восприятие постановки, и задача актера — преломить изначальный стереотип, привлечь внимание, «заиграть» зрителя. И когда возникает контакт зрителя и актера — эти флюиды всегда чувствуются, тогда наступает взаимное удовольствие.
Геннадий Павлович делится опытом одной из недавних премьер: «Сейчас ставим „Оскар и Розовая дама“, в котором играю Оскара. Спектакль начинается с моих слов: „Я болен раком, я лежу в больнице“. После чего у зрителя, наверное, сразу возникает отторжение: „Не надо, у меня и так проблем по горло, что вы еще меня тут будете грузить…“ Рак — страшная болезнь, протекающая с осознанием безысходности».
Как говорить на такую сложную, деликатную тему и при этом не «отпугнуть» зрителя? Сложная задача стоит перед актером. «И поэтому спектакль сделан в некоторой игровой манере, — продолжает Поляков. — Начинается с того, что я, взрослый человек, нахожу эти письма, начинаю их читать, переодеваюсь, начинаю применять какие-то детские реакции, резкие переходы из одного состояния в другое, и зритель постепенно втягивается в действие и начинает воспринимать. В финале, когда мой герой пообщался с Богом, примирился с родителями, узнал, что такое любовь — он уходит уже совершенно спокойно, он прожил свою жизнь».
Из должностной инструкции: «В процессе работы актеры тесно связаны со своими партнерами, режиссером, они вместе создают художественное целое»
Если Поляков запал на интересную, как ему кажется, идею, то будет обдумывать ее днем и ночью, искать и пробовать. Он «заболевает» ею и заражает коллег и режиссера, они вместе месяцами вынашивают творческий замысел, до тех пор, пока не придет видение того, как его воплотить, как свою идею сделать реальной, видимой, осязаемой: «„Зиму“ Е. Гришковца я увидел на одном из фестивалей в исполнении красноярских актеров, и эта пьеса показалась мне очень глубокой, с мощными по «эмоциональному попаданию» в зрителя планами. Мы с Андреем Сидоровым принесли пьесу главному режиссеру театра драмы Юрию Пахомову, и он согласился попробовать. Мы очень долго репетировали начало — этюд, идущий до первого слова, написанного Гришковцом, но цельная картина пока не вырисовывалась. Потом мы уехали в отпуск, вернулись осенью, мне позвонил Пахомов: „Приезжай, я придумал, как делать спектакль“. И мы настолько быстро все поставили, что до премьеры оставалась неделя, а у нас был готовый спектакль — такое редко бывает! Во время репитиций у нас и понятия не было «артист», «режиссер» — мы все вместе выдумывали, спорили. В такой обстановке три репетиционных часа пролетают незаметно». В пьесе «Эмигранты» Славомира Мрожека говорится, что человек свободен тогда, когда сделал свой выбор. Жизнь в том и заключается, что мы снова и снова встаем перед выбором. Когда в творческом поиске, в ситуации творческого выбора решение разных людей совпадает — это счастье от работы и упоение ею. Геннадий Поляков знает, что это такое.
Хороший режиссер, когда берется за пьесу, знает, что он будет делать, а как это сделать и способы воплощения задуманного он вместе с артистами ищет на репетициях. Работа режиссера сродни работе художника, все зависит не только от таланта самого художника, большую роль играет качество красок. И у режиссера тем больше возможностей, чем больше разноплановых артистов, ведь чем больше струн у инструмента, тем он многоголоснее. Важно, чтобы эти звуки не шли вразнобой — постановка, как дитя, будет такой, какие отношения между ее «родителями». В ссорах, обидах, взаимных оскорблениях, недопониманиях, недосказанностях хороший спектакль родиться не может.
«Я не вижу смысла на кого-то дуться, с кем-то не разговаривать — это никому не приносит радости. Допустим, я с испорчу с коллегой отношения, а потом буду с ним целоваться-обниматься на сцене… Нет. На обиды уходит много времени и сил, а потом выходишь на сцену, и что?» На мое предложение продолжить фразу: «Я люблю жить в…» Павел Геннадьевич говорит: «…Любви!» И сам ее дарит, покоряет его теплая аура, дружелюбие, созидательность. Поляков с гордостью и любовью рассказывает о сыне Павле, который тоже актер, работает в новосибирском театре «Красный факел», о дочери Ирине, которая учится на первом курсе ИМОЯК ТПУ, о пятилетнем сынишке, о друзьях, коллегах, родных — на всех его любви хватает.
Из должностной инструкции: «Театральный актер на основе сценического перевоплощения создает характер».
«У меня это сложно, — признается Геннадий Поляков. — Я работаю в театре с 1981 года, переиграл массу ролей, и каждая принимается с небольшой опаской. Это как с новой книгой — пусть говорят, что она хорошая или плохая, но ты-то пока не знаешь, открываешь, начинаешь читать и все время есть опасение: получишь удовольствие или нет. Так и с ролью — всегда, как в первый раз, наверное, в этом есть какая-то прелесть. Каждый спектакль — живой, незаписанный на пленку. Как пройдет?
В «РевюZERO» я играл городничего, а Максим Коваленко — Хлестакова. К сожалению, играли мы его недолго, в спектакле было задействовано много актеров, студентов, все как-то поразъехались. А тут случилось, что Владимир Михайлович Костин, тогда преподаватель филфака ТГУ, устраивал в Научной библиотеке праздник, посвященный дню рождения Гоголя. Он попросил нас с Максимом сыграть сцену первой встречи Городничего с Хлестаковым в гостинице. К тому моменту мы уже не играли спектакль три месяца, и, видимо, от того, что мы по нему истосковались, что он нам нравился, что у нас больше не будет этого спектакля — мы так сыграли!.. И потом, когда вышли на улицу Макс мне говорит: „Слушай, Палыч, как классно! Ты сегодня вообще какой-то…, я на тебя новыми глазами посмотрел“. — „Макс, то же самое“. Это всегда эмоция.
С чем это можно сравнить? Я летом приезжал к сыну в Новосибирск, он живет на шестом этаже старого дома, с большими пролетами. И когда подходишь к лестнице, бывает ощущение, что сейчас тебе будет тяжело подниматься, а бывает, что просто взбегаешь наверх, даже не задумываясь, что это высоко, что надо будет остановиться, отдышаться».
Как насыщенно по эмоции перевоплощение, так отнимает время и развоплощение. После спектакля Поляков не ляжет спать до часа-двух ночи, потому что эмоциональное состояние — далекое ото сна. Нужно посидеть, покурить, чтобы телевизор мелькал, поразгадывать кроссворд, почитать хорошую литературу — в общем, вернуть состояние покоя.
В 1996 году Сергей Афанасьев в Северске ставил «Продавца дождя» по Ричарду Нэшу. Геннадий Поляков играл в нем главного героя — Старбака. В 2010 году уже в Новосибирске сын Плякова Павел тоже играет продавца дождя. Геннадий Павлович делится впечатлением от современной постановки: «Я смотрел ее и понимал, как идет время. В 1996 году были другие герои, другой Старбак. В отношениях между мужчиной и женщиной было убрано все плотское, оставлено только платоническое, несмотря на то, что у Нэша совершенно конкретно звучат слова Старбака: «Ты даже не веришь, что ты — женщина, а если женщина не верит, что она женщина — она и вправду не женщина». Он выстраивает с Лизи такие отношения, что девочка просто расцветает, дарит ей уверенность в себе, и не потому что он патетик, а потому, что он совершенно конкретный мужик. В 1996 году это была красивая сказка, сегодня же главный герой более циничен, конкретен, более сконцентрирован, изощрен, находит множество способов, чтобы в конце концов добиться своей цели и обмануть всех. Сегодня — его время: прагматичное, колючее».
Актер напряженно вглядывается в движущееся время, перерабатывает, «пережигает» в себе жизненные ситуации, прописанные в сценарии, обретает житейский опыт, становится мудрым и несет эту мудрость зрителю. В «Продавце дождя» есть фраза: «Человек, который не замечает, как меняется время — мертвый». В театре мы смотрим на игру, и получаем импульс для осмысления собственной реальной жизни, своих поступков и времени, в котором живем. А еще влюбляемся в актеров, которые дарят нам новые эмоции, радость. Это психологически объяснимо — невозможно остаться равнодушными к человеку, который дарит тебе добрую эмоцию, новую идею, осознание себя. Хочется пожелать Геннадию Полякову дальнейших творческих успехов, ведь это приносит зрителю счастье.
Марина Черкашина (журнал "Персона")
