«Мне кажется, что каждый хороший артист должен, подобно Константину Сергеевичу Станиславскому, написать книгу “Моя жизнь в искусстве”», – говорит молодой актер театра драмы Антон Антонов. И, помолчав мгновение, добавляет: «Конечно же, в своем сознании».
«Непомерная жажда славы и признания», – подумают иные. Антон не отрицает: «Все без исключения актеры хотят зрительской любви, успеха и определенной доли известности». Но необходимость появления книги обусловлена совсем иными причинами. «Бывают сложные машины на свете, но театр сложнее всего», – скажет герой булгаковского «Театрального романа». Начиная свой профессиональный путь, молодой актер должен проявить не только талант, но и определенную мудрость, чутье и готовность к конструктивному творческому диалогу с коллегами, чтобы занять достойное место в мире театра. Поэтому важно уметь впитывать различные впечатления, слушать и слышать окружающих, осмыслять все происходящее с тобой, вокруг тебя и при твоем участии. Эту работу над собой Антон и называет «мысленно написать “Мою жизнь в искусстве”» – отрефлексировать и привести в систему свой актерский опыт, чтобы четко понимать, что ты из себя представляешь как артист и в каком направлении нужно двигаться, чтобы развиваться в личностном и профессиональном плане.
Легкость бытия
Первое, на что обращаешь внимание, наблюдая Антона в разных спектаклях, – легкость, с которой он двигается по сцене. Имеется в виду не только пластика артиста, но существование в сценическом пространстве. Познать причину этого явления – почему иные актеры так изящны на подмостках – не представляется возможным. Природные данные, особый класс владения ремеслом, человеческие качества, отношение к миру… Предположений множество, ответа нет. Но абсолютно точно можно сказать, что Антону и в жизни присущи легкий нрав и жизнерадостность. Он не любитель устраивать драмы в быту и зацикливаться на проблемных ситуациях. Не испытывать враждебности к окружающему миру и расценивать происходящие события как уроки жизни – принципиальная позиция артиста. Некоторые, к слову сказать, склонны видеть в этом инфантилизм. Он же научился ни на кого не держать зла: «У каждого из нас свое мировоззрение, своя правда, своя технология работы над ролью – нет смысла на кого-либо обижаться, нужно идти собственным путем».
Прощай, иллюзия
– Каждый из нас приходит в театр, окрыленный романтическими представлениями о профессии. Думает, что он – самый одаренный, что на него неминуемо обрушится успех, что впереди ждут исключительно главные роли, играть которые будет легко и радостно. Но, вкусив «взрослой» жизни в театре, забываешь о своей звездности, – откровенничает Антон. – Оказывается, ты еще не все понимаешь и уж тем более не все умеешь в профессии, что работа над ролью, даже эпизодической, требует огромных физических и духовных затрат. Вот тут начинаются трудности. И вместе с ними «проверка чувств»: если ты действительно любишь свою профессию, никакие проблемы не изменят твоего хорошего отношения к театру.
Может быть, правы те, кто говорят, что настоящая любовь приходит из ниоткуда, и понять ее подоплеку невозможно. Сын заслуженного артиста России Виктора Антонова, он регулярно посещал спектакли Томской драмы. Но даже в самых безумных фантазиях не связывал свое будущее с театром, сферами его интересов были экономика, биология, политология… Зафиксировать в памяти момент, когда, что называется, сцена поманила, как это часто бывает, не удалось. Но, оглядываясь на события десятилетней давности, Антон признает: поступление на актерский курс Екатеринбургского театрального института при Томской драме было правильным решением.
Сегодня можно говорить о том, что судьба благоволит молодому артисту: он играет разноплановые роли и соприкасается с различным творческим материалом, работает в спектаклях по произведениям русских и зарубежных авторов, классиков и представителей современной драматургии. Его репертуарный лист украшают роли Тома Уингфилда в «Стеклянном зверинце» Теннесси Уильямса, Васи в «Окаянных снах» Федора Достоевского, Фрэнка в «Бизнесе миссис Уоррен» Бернарда Шоу, Ёё в «Сердце боксера» Лутца Хюбнера, Инструктора в «Дожить до премьеры» Николая Рудковского, Эйнштейна в «Оскар и Розовая дама» Эрика-Эммануэля Шмитта.
Не все в закулисной жизни складывается благополучно: порой рождение спектакля становится не радостным актом творчества, но процессом нервным и мучительным, не всегда возникает взаимопонимание между постановщиком и артистами, да и распределение ролей может вызывать неудовольствие. Антон любит все без исключения свои роли и спектакли. Он убежден: нужно уметь ценить то, что ты имеешь.
И еще одно незыблемое правило – всегда доверять и доверяться режиссеру. Конфликт хорош только в драматургии, а в репетиционном процессе важны дисциплина и совместный творческий поиск. Причем ответственность за успех спектакля постановщик и артисты делят пополам.
Придирки или советы?
Однажды на одной из репетиций режиссер раздраженно крикнул Антону: «Мне надоели штампы, которые ты используешь из спектакля в спектакль!». На что сидящие в зале молодые коллеги прореагировали дружным смехом. Первым порывом артиста было броситься в атаку, защищаясь от упреков взаимными обвинениями. Выручило воспитание – отец учил Антона: «Какая бы ситуация ни возникала, всегда веди себя достойно и соблюдай субординацию в общении с людьми».
– Не буду рассказывать, в каком мерзком настроении я пробыл до конца репетиции и в каком раздражении уходил в этот день из театра, – вспоминает Антонов. – Первую половину вечера обижался на весь мир, вторую – жалел себя. Потом волевым решением сказал себе: «Стоп! Если режиссер делает тебе замечания, тем более в жесткой форме, и если такая ситуации вообще возникла в твоей жизни, значит, ты что-то делаешь неправильно». Всегда нужно анализировать происходящие с тобой события, особенно если они не очень хорошие, и делать соответствующие выводы. То же самое касается критики твоих актерских работ – может быть, это все-таки не придирки, а конструктивные советы?
Сам Антон никогда не стыдится обращаться за помощью к режиссеру и более опытным коллегам:
– Это абсолютно нормальная для молодого актера ситуация. Подскажут – огромное им спасибо, дадут от ворот поворот – буду думать сам, но пока ни разу ни от кого не получал отказа в помощи.
Умение работать с партнерами, к слову сказать, весьма пригодилось Антонову в нынешнем театральном сезоне, когда ему предстояли срочные вводы на роли Сенечки в мелодраме «Счастье мое» и Алджернона Монкрифа в «Как важно быть серьезным». Большинство артистов не любят вводы – довольно сложно за ограниченное количество времени и репетиций «войти» в спектакль, органично в нем существуя и не разрушив сложившийся актерский ансамбль. Антон по уже заведенной традиции с благодарностью принимать все подарки судьбы и в этой ситуации нашел максимум плюсов:
– Конечно, никто не отменял бессонные ночи, когда приходилось учить текст, и нервное напряжение, которым сопровождаются любые вводы. Но зато я получил две главные роли, поработал с драматургией Червинского и Уайльда, а это очень хорошие авторы, и каждый раз с большим удовольствием играю эти спектакли.
Исцеление сценой
Крушение иллюзий и неожиданные открытия – неизбежные события в жизни молодого артиста. Антон слышал много историй о том, как актеры играли спектакли в очень болезненном состоянии или пережив только что большое горе. Но «народный фольклор» всегда вызывает чувство легкого недоверия и подозрение, что историю несколько приукрасили. Однако «живительную силу» театральных подмостков молодой артист испытал на себе, когда на утреннем прогоне спектакля «Хлам» серьезно повредил мениск, а вечером предстояло играть премьеру. Весь день Антон не мог наступить на больную ногу, но отыграл спектакль, ни разу не вспомнив о травме. Дома в красках описал эту историю жене, резюмировав: «Сцена лечит». Супруга поправила: «Не лечит, а обезболивает». И оказалась права: несколько месяцев, пока Антон ждал операции, нога нещадно болела ровно до тех пор, пока артист не переступал черту кулис.
Работа актера над собой происходит, в том числе, и через жизненные наблюдения: подмечать различные ощущения, реакции и рефлексы. Хромота, которая стала временным спутником Антонова, помогла развить и углубить понимание его героя Павла из горьковского «Старика» – в некотором роде ущербного, закомплексованного и оттого озлобленного парня.
Почему театр становится неотъемлемой частью существования актера? Отчего нет сил расстаться с ним, даже когда происходит подавление твоей личности? Зачем артисты, превозмогая физическую и душевную боль, выходят на подмостки? Загадка притяжения театра по-прежнему остается для Антона явлением непознанным и необъяснимым. Впрочем, есть одна версия, услышанная им теперь уже и не вспомнить где, когда и при каких обстоятельствах. Она кажется Антонову если и не правдивой, то, по крайней мере, любопытной: реинкарнация существует, и в артисты идут молодые души, у которых было мало земных воплощений, и они жаждут разных впечатлений. Актерская профессия, позволяющая прожить сотни непохожих друг на друга судеб, такую возможность дает.
Как бы там ни было, но Антон к своей профессии испытывает не обычную влюбленность – настоящую глубокую любовь. Его стремление к обогащению своего внутреннего мира и профессиональному развитию достигает положительных результатов: в прошлом году на фестивале «Премьеры 162 театрального сезона» столичные критики присудили Антону премию имени народного артиста России Владимира Варенцова «Твой шанс» с вручением памятной медали за лучшую работу сезона молодого актера.
Вероятнее всего, это далеко не последнее достижение Антонова. Не так много людей, кто считают свою судьбу благополучной, – кажется, что для полного счастья все время чего-то не хватает. Антон открыто называет себя счастливым человеком: составляющие его радостного бытия – семья, жена Екатерина, сынишка Владик и театр. Подобное же, как известно, притягивает подобное: позитивные эмоции привлекают в жизнь не менее позитивные события.
Елена Штополь
«МК в Томске»
24 июля 2013 г
