В мае Томский драматический театр отмечает пятилетие спектакля «Двое на качелях».
То вместе, то врозь, то в прошлое, то в будущее, то к бывшей возлюбленной, то к настоящей… Для автора пьесы «Двое на качелях» американского драматурга Уильяма Гибсона качели – это метафора отношений между мужчиной и женщиной. Режиссер спектакля заслуженная артистка России и Украины Татьяна Аркушенко, расширяет эту метафору до всей человеческой жизни, цитируя в программке слова музыканта Рэя Чарлза: «Вся наша жизнь – это огромные качели, которые раскачивает ветер любви, то взмываешь вверх, то падаешь вниз и снова взлетаешь. Захватывающе, как музыка в стиле джаз».
«Двое на качелях» – спектакль о любви, о мучительном построении отношений, о недостижимости идеальных чувств, об одиночестве, о счастье быть вдвоем и о счастье отпустить любимого человека. Спектакль сложный, требующей тонкой и точной актерской игры.
Герои пьесы Гибсона – танцовщица Гитель Моска и недавно расставшийся с женой безработный адвокат Джерри Райан, очень одинокие люди, случайно встретившиеся в огромном Нью-Йорке и пытающиеся помочь друг другу выжить, поверить в себя, построить отношения. В спектакле эти роли играют молодые артисты Театра драмы Екатерина Мельдер и Иван Лабутин.
– Я еще только собиралась выходить из декретного отпуска, почти вся моя жизнь была посвящена маленькому сыну. И тут мне звонит актриса Галя Савранская и говорит по секрету, что Аркушенко хочет занять меня в спектакле, – вспоминает Екатерина Мельдер, – Тогда Галя сказала мне: «Это настолько масштабная и значительная работа, что, даже, если ты потом несколько лет не будешь получать главных ролей, можешь считать себя счастливой актрисой!» И теперь у меня есть эта роль. Роль, которую каждый раз интересно играть. Роль, которую каждый раз страшно играть. «Двое на качелях» идет в театре уже пять лет, но каждый раз после второго звонка, мы все равно почему-то начинаем дрожать и волноваться.
А когда мы начинали репетировать этот спектакль, мне было ничего непонятно и все страшно. Два человека на протяжении двух часов, не уходя со сцены должны держать внимание зрителей. Этот спектакль требует рвать душу, необходимо каждый раз бередить себя.
– Для актера это психологически очень тяжелый спектакль, где ты и наплачешься, и посмеешься, – рассказывает Иван Лабутин, – Сама пьеса про кризис среднего возраста американца, а мне, когда я начинал играть этот спектакль, было всего двадцать пять лет. О каком кризисе могла идти речь? И поэтому, естественно, мы начали просто играть любовь. Но со временем в спектакле появилось что-то еще.
«Двое на качелях» – спектакль, который со временем растет, становится глубже, тоньше. Артисты признаются, что взрослея, получая жизненный опыт, они начинают лучше понимать своих героев.
– Мне хочется надеяться, что «Двое на качелях» не «рассыпается» со временем, как это иногда бывает со спектаклями, за которыми нет постоянного режиссерского надзора. Эта
постановка, наоборот, становится насыщеннее, наполняется изнутри, – считает Екатерина Мельдер, – Я только через какое-то время стала понимать, что делаю на сцене, понимать, почему на репетициях Татьяна Владимировна требовала от нас играть именно так. Так, например, в спектакле есть сложная сцена, которую нам нужно выстраивать буквально по миллиметрам, очень точно. И она у нас то получалась, то не получалась. А потом мы разобрались, про что каждый из нас в этой сцене играет.
Это эпизод, когда я впервые дома у Джерри. Мы с ним сидим за столом, и тут Джерри звонит его бывшая жена, которая его не отпускает. Когда я говорю, что мне надо снять чердак Джерри обещаем мне помочь, но я вдруг отказываюсь, говорю, что сама сниму чердак, когда получу работу, не надо мне помогать. По внешнему ряду непонятно, почему так происходит. Вот есть мужчина, который хочет снять чердак моей героине, который хочет ее обеспечить, так, что же ей еще надо? Но на самом деле Гитель понимает, что ее помощью Джерри хочет вырваться из той истории, из той жизни. Однако сердце у него – с другой женщиной. И Гитель для Джерри – просто средство расстаться с той жизнью. А ей он нужен как мужчина, как человек, она вся в нем! И ей больно, что так происходит. Такой момент мы называем «узкое место», за полторы минуты необходимо сыграть сложную гамму чувств.
Каждый раз мне как актрисе можно играть в этом спектакле что-то новое. Каждый раз есть о чем еще играть этот спектакль, и это замечательно!
Еще одного очень важного человека в этом спектакле зрители не видят. Но он настолько вписался в актерский ансамбль, что, как признаются актеры, стал практически незаменимым. Это помощник режиссера Николай Терентьев.
– «Двое на качелях» – мой первый спектакль, который я выпускал в качестве помощника режиссера. Причем первые несколько месяцев в этой постановке мне приходилось еще подрабатывать в качестве костюмера (единственный костюмер, который был тогда в театре, обычно работал на спектаклях большой сцены). А это технически сложный спектакль, в нем очень много работы помрежа и артисты очень часто переодеваются. Надо все успевать делать буквально за секунды. И вот ты переодеваешь Катю двумя руками, одной ногой в это время зацепляешь и подаешь сумку, а другой – ты еще должен подвинуть стул. Но за счет многочисленных репетиций все эти действия вошли у меня в автоматизм.
Постепенно помощник режиссера стал третьим персонажем в этом спектакле.
– В одной из сцен Джерри приходит к моей героине, – рассказывает Екатерина Мельдер, – У каждого из нас в душе боль, которую мы хотим скрыть. И вот в какой-то момент Джерри начинает кричать, я говорю: «Тише, разбудишь соседей». И в стену нашим героям стучит разгневанный сосед. Это делает наш помощник режиссера. Несколько лет Коля стучал молча, а потом… заговорил.
– Первый раз он заговорил на гастролях в Северске, – вспоминает Иван Лабутин, – Мы должны были туда ехать с другим спектаклем, но в закрытый город не пропустили одного актера, и тогда было решено показать северчанам «Двое на качелях». Играть на огромной сцене Северского музыкального театра для нас было большим стрессом. Коля, видимо, пытался как-то нас поддержать, и, постучав в стену, сказал: «Понавыдают пропусков!»
С тех пор в каждом новом спектакле стук в стену сопровождается репликой. Очень часто – новой, и артисты с нетерпением ждут, что скажет их «сосед» на этот раз.
– Я стараюсь, чтобы эти реплики соответствовали канве спектакля, – говорит Николай, – Вот, например, по пьесе Гитель живет в Верхнем Ист-Сайде, а это еврейский район Нью-Йорка. Поэтому я придумал реплику: «Ну-ка потише, а то разбудите мою Сарочку!»
Обсуждая спектакль и его героев с актерами, мы не удержались и пофантазировали, а что произойдет с их персонажами потом, когда опустится занавес.
– Дописывая за Гибсона, скажу, что Джерри уедет к жене, проживет с ней год и опять уедет. Он так и будет метаться, пока он не ощутит свой возраст, – говорит Иван.
– А я вижу, что Гитель один раз его примет снова. Но, если он уедет опять, то наши отношения закончатся! – добавляет Екатерина.
Как представлял себе дальнейшую жизнь сам драматург, мы не знаем. Но знаем, что «качели любви» на сцене Театра драмы, обязательно увлекут зрителя в головокружительный полет, заставляя сопереживать героям, и возможно даже помогая по-новому осмыслить свою собственную жизнь.
Наталья Загурская
«Томская неделя», 28.04.2017
