Первая десятилетка Георгия Рудского в томском театре драмы началась в 1975 году. Он приехал в наш город вместе с новым главным режиссером Феликсом Григорьяном, с которым уже год проработал в Казанском ТЮЗе. Еще за спиной о молодого актера были одна из лучших театральных школ страны – Школа-студия (ВУЗ) им.В.И.Немировича-Данченко при МХАТ СССР и роль в теперь уже забытом фильме «Минута молчания». И еще несколько ролей молодых героев, сыгранных в театре. Прекрасные внешние данные, темперамент, тренированность (в спектакле «Прощание в июне», играя Колесова, он уходил со сцены на руках, а в роли красавца Кристиана в «Сирано де Бержераке» превосходно фехтовал) сразу привлекли к нему внимание театралов.
Несколько позже в нем разглядели и героя, который умеет внятно и точно мыслить на сцене – способность дорогая, достаточно редкая и позволяющая успешно играть интеллектуальных героев, работать в западных пьесах, которые, впрочем, в те времена ставились крайне редко. Жизнь текла своим чередом: много работал, женился, стал отцом Настеньки… Из уникального, кроме сценических достижений, которые, к сожалению, сохраняются в памяти лишь завзятых театралов, надо сказать о путешествии от Томска до Львова – родины Рудского – которое он совершил в одиночку на мотороллере. В этом очень проявились его самостоятельность доходящая иногда до полной закрытости, упорность - до упертости, умение многое делать своими руками - от починки любой бытовой техники до приготовления пищи. Кстати, котлеты и украинские борщи у него классные – едала. Еще у него есть друг. С самого нежного возраста. С Семеном Ушомирским они жили по соседству, учились вместе с первого класса, всегда оказывались рядом, хотя компании вокруг и менялись. Юра рассказывал один знаменательный эпизод, когда совсем маленькими пацанами шли они из школы и гнали перед собой консервную банку. Рудский поддал посильнее, и она разбила окно на первом этаже. Оба остановились в ужасе, но не убежали. Честно и стойко ждали грядущего наказания. Видимо, хозяев квартиры не было дома и, отстояв и отбоявшись, они покинули место преступления…
По соседству жили и в семидесятых, так как Семен сначала учился, а потом работал в Новосибирске. (На Украине с его «пятым пунктом» в медицинский было не попасть). Кроме постоянных визитов друг к другу, которые сдружили Семена с театром, однажды он принял участие в больших речных гастролях в качестве лейб-медика. Нынче доктор Ушомирский практикует в Чикаго, но по-прежнему постоянно звонит другу, и дважды уже приезжал в гости. Этой дружбе тоже скоро исполнится шестьдесят, не частый случай. Учитывая достаточно трудный характер Рудского, с чем постоянно сталкиваются все его близкие, какие же надо иметь надежные человеческие качества, чтобы сохранить такую верность и привязанность, находясь в разных полушариях.
Но, впрочем, кое о чем хотелось бы сказать подробнее. И это, конечно, связано с профессией, потому что ничего более важного в жизни актеров не бывает.
Первый успех пришел к Рудскому на школьном литературном вечере, где он сыграл Самозванца в знаменитой «Сцене у фонтана» из «Бориса Годунова». Мариной Мнишек была самая красивая девочка в школе, Юре она нравилась, так что диалог прозвучал настолько выразительно, что потом их еще не раз приглашали с этим номером на концерты. Надо сказать, что с конца пятидесятых в школе проводилось немало реформ. И Юра попал в такую экспериментальную школу, где собрали только старшие классы, правда, классов этих было очень много – были девятый «К» и десятый «О»… Учебный процесс разнообразили производственным обучением, во всяком случае, Рудский кроме аттестата зрелости вынес из школы водительские права и закрепленную справкой специальность «автослесаря». (Может быть, это даже немного помогло ему в освоении кинообраза шофера Юры в упомянутом фильме).
И еще в этой школе работала бывшая драматическая актриса Ольга Петровна Селиванова, которая организовала и сама вела драматический, хореографический и музыкальный кружки. И сумела увлечь искусством очень многих ребят. Вот и Рудский как-то постепенно стал бывать во всех коллективах, на всех репетициях. Музыкальность, приятный баритон, пластичность и драматическое дарование – все эти природные качества получили развитие, и в спектакле, поставленном по пьесе Островского «Снегурочка» (с полным текстом, танцами и песнями ) он сыграл Мизгиря. Но для него самого ничто еще не предвещало будущей профессии и судьбы. После школы служил в армии, освоил еще профессию радиотелеграфиста. И как-то ночью месяца за три до «дембеля» его вдруг разбудила мысль: «А что же делать дальше?» и незамедлительно явилась вторая: «Буду артистом!».
В осуществлении замысла поддержала и помогла все та же Ольга Петровна. Она сориентировала Юру на ГИТИС, помогла подготовить оригинальную программу для показа. Только в Москве он узнал, что есть целый ряд театральных учебных заведений и абитуриенты стараются сдавать экзамены во все. В ГИТИСе намекнули после первого тура, что после армии он уже «староват», в Щепке – театральном училище им. М.С.Щепкина при Малом театре были успешно пройдены два тура, но третий задерживался на неопределенное время из-за отсутствия Мастера, который набирал этот курс.
И тогда кто-то из новых знакомых предложил податься во МХАТ, в Школу-студию им. В.И.Немировича-Данченко.
- МХАТ меня сформировал, - утверждает Георгий Васильевич сегодня. - Там был блестящий преподавательский состав, не только специальные предметы, но и общеобразовательные читали уникальные педагоги, всех сегодня могу назвать по именам. У меня, довольно провинциального парня, появились кругозор, глубина и широта. Удивляюсь, как мы все успевали. Занятия с утра до вечера и еще надо посмотреть все возможные и невозможные спектакли. Правда, в то время студенты не только в сериалах не участвовали, нас даже в спектакли других театров – а приглашения были – не отпускали …Нарушителей отчисляли безжалостно. Но я все-таки совершил серьезный проступок. На каникулах снялся в фильме. А когда пришел на третий курс, фильм вышел на экраны. До сих пор не пойму, почему меня не выгнали…
Конечно, все выпускники старались остаться в Москве. И когда Рудского познакомили с главным режиссером Казанского ТЮЗа Феликсом Григорьяном, он без энтузиазма отнесся к приглашению. Прошел отбор в небольшую труппу при Москонцерте, и уже считал себя московским артистом. Но на первой же репетиции понял: то, что здесь происходит, не имеет ничего общего с тем, чему его учили. Позвонил в Казань, получил «добро» и этим же вечером сел в поезд.
Феликс Григорьевич уже два года руководил театром, о его успехах знали в театральном мире. Тем не менее, он сам встретил нового актера, поводил его по театру, а на следующий день торжественно представил труппе. Пожалуй, только тогда Юра понял, какой высокой пробы у него образование. Он-то ехал продолжать учебу – учиться у опытных артистов, входить в профессию, а его приняли как мастера, тут же ввели в спектакль и отправили на гастроли. Но учеба все-таки состоялась – второе образование ему давал Григорьян.
- Был безумно интересен процесс работы над спектаклями, над ролями. И это на многие годы связало меня с Феликсом.
Когда Григорьян уехал из Томска, вскорости покинул наш город и Рудский. Работал в Москве в театре «Буфф», в Омском академическом театре драмы, в Мурманском драматическим – там, куда приглашали Григорьяна. Сыграл много превосходных ролей. Особо стоит работа в Архангельске, где на какое-то время также обосновалась небольшая «команда» из томской драмы. Там был осуществлен огромный, как теперь говорят, проект. Драматург Коковкин написал пьесу «Аки раненый лев» про гордость России – Михайлу Ломоносова. Спектакль поставил заслуженный деятель искусств России Эдуард Симонян. А главную роль сыграл Георгий Рудский. Спектакль имел большой успех, его возили на гастроли, о нем много писали.
Феликс Григорьевич пять сезонов отработал в Мурманске, а в это время в театральных кругах, где новости распространяются быстро, стало известно, что в Томской драме дела идут неплохо, есть перспективы. Бывший тогда директором Моисей Мучник хорошо помнил Рудского по его первой томской «кампании», и моментально прислал приглашение. Надо сказать, что тогда в Томск вернулось несколько актеров «григорьяновского призыва».
Но пришлось начинать сначала – театр не знает старых заслуг.
Рудский сыграл мощного Мороза в «Снегурочке» Успешно ввелся на роли Степана в «Поминальной молитве», Попа в «Верую». Затем была очень сложная работа с заслуженным деятелем искусств, главным режиссером Московского театра им. Н.В.Гоголя Сергеем Яшиным в пьесе американского классика Тенесси Уильямса «Долгий день уходит в ночь».
Джеймса Тайрона критики назвали безусловной удачей артиста. Он играл жесткого, скупого, пережившего свою актерскую славу отца весьма проблемного семейства, но «зал буквально оцепенел и простил героя при монологе об истоках скупости, идущей из детства…»
Интересную трактовку образа Беркутова в пьесе Островского «Волки и овцы» отметил рецензент: «…столичный гость в исполнении Георгия Рудского меньше всего напоминает злобного хищника. Его рассуждения о лесе в имении Купавиной выдают в нем трезвомыслящего рыночника. А «реверансы» в адрес Мурзовецкой – это не столько цинизм, прикрытый лестью, сколько светский лоск, присущий господину из Петербурга».
Георгий Рудский стал победителем фестиваля «Премьеры сезона 2005-06» в номинации «Лучшая роль первого плана» за работу в спектакле «Equus». Член жюри фестиваля профессор-филолог Валентина Головчинер, которую я попросила прокомментировать это решение, сначала увлеченно стала рассказывать о работах Рудского его первого периода.
- В первый раз увидела его в «Прощании в июне» - красивого молодого героя, сначала такого раскованного, а потом замкнувшегося в себе, так как попал в жизненные жернова и оказался слабоват… Как сейчас помню его мощную фигуру в коричневой кожанке в «Соленой пади». А в не очень знаменательном спектакле «Вызов» он поразительно точно играл небольшую роль Референта, без нажима, без сатиры создал такой выразительный образ молодого человека, который делает «карьерочку». Там был обьем личности, было понятно, что этот человек на своей должности уже генерал, и пойдет дальше…
Стало понятно, что Валентина Егоровна прекрасно помнит все работы актера, пришлось вернуть ее в сегодняшний день.
- В роли Френка Стренга он мужественен, хорош собой, ходит с прямой спиной, но это сломавшийся человек. Актеры любят играть процесс слома, а здесь надо было сразу представить результат. Рудский играет так, что нам понятна трагедия его персонажа, причем надрыв связан именно с семейными отношениями, а не с профессиональными, социальными, как чаше случается. Герой Рудского - единственный несет психоаналитические знаки, которых в этой пьесе немало.
Летом Георгию Васильевичу стукнуло шестьдесят. Как принято, театр проводит бенефис юбиляра. Но Рудский как всегда проявляет характер и желание идти своим путем. Вместо традиционных сцен из спектаклей, капустных номеров от родного и братских театров, песен, поздравлений и радостного веселья он заявил литературный вечер. На все уговоры коллег, что время поэзии осталось в прошлом, он твердо сказал: пусть приходят только те, кто еще любит стихи. Сам создал довольно сложную композицию по стихам раннего Маяковского и Пастернака. Выбирал то, что совпадает с его личным мироощущением, даже хотел назвать программу «Резонанс», то есть подчеркнуть, что читать будет только то, что резонирует его душе.
Может быть, он прав. Во всяком случаи из столиц доходят слухи, что там возродились литературные вечера, да и в вузовском Томске снова немало литературных обьединений, поэтических конкурсов.
А может быть, срабатывает жизненная рифма, в шестьдесят самое время вспомнить молодость, а его театральная биография начиналась именно с литературного вечера.
Литературный вечер-бенефис «Послушайте!…»состоится в театре драмы 29 января.
Мария Смирнова («Выходной», 13 января, 2007 г.)
