За четыре года работы в томской драме выпускница актёрского курса Екатеринбургского театрального института Олеся Сомова получила премию «За главную женскую роль» на только что прошедшем Конкурсе молодых актеров, проводимом Томской организацией Союза театральных деятелей и спецприз «за бережное отношение к классике» – на предыдущем (два года назад), «Золотую кедровую ветвь» - приз имени нар. арт. РСФСР Т.П. Лебедевой на фестивале «Премьеры сезона», и на нём же приз «за лучший эпизод». Результат, прямо скажем, фантастический. Очень хочется верить, что и в дальнейшем творческая судьба молодой актрисы будет складываться счастливо и интересно, хотя трудно надеяться на подобный «звездопад».
В театре, особенно в провинциальном, публичное признание и награды частенько находят актёров в предпенсионном возрасте. Так давайте представим молодую актрису, поздравим её и пожелаем удачи.
НЕТИПИЧНЫЙ СЛУЧАЙ
Выпускнице Кривошеинской средней школы мысль о том, чтобы «учиться на артистку» даже в голову не приходила. Она никогда не занималась в самодеятельных коллективах, правда, имела гуманитарные наклонности, потому поступила на истфак ТГУ, где достаточно успешно проучилась пять лет. Но после получения диплома, как рассказывает сама Олеся, «вдруг возникло ощущение пропасти – я не знаю, что делать. Две недели диплом на руках, а я никуда не устраиваюсь. Словно кто-то или что-то держит меня… А вижу объявление о наборе курса. Пришла подавать заявление поздно, и не могла толком объяснить, зачем. Необходимых для актрисы данных, как выяснилось, тоже немного – небольшой рост, речь невнятна, говор, звуки шипящие, свистящие отвратительные… Непонятно, как меня взяли. После первой сессии Юрий Алексеевич (главный режиссёр томской драмы Ю.Пахомов был художественным руководителем курса) сказал, что я по всем статьям профнепригодна, и меня надо бы отчислить. Но я и несерьезно относилась ко всему в первом семестре. Но, видимо, тут-то и наступил нужный момент, и во втором семестре я настолько серьезно взялась за учёбу, что и Пахомов уже отметил, что Сомова у нас «что-то может».
Пахомов начал занимать студентов в спектаклях с первого курса. Во многих театральных вузах считается, что молодой актёр может ступить на подмостки, только пройдя определённый курс наук и тренингов. Но этот набор, хоть и назывался Екатеринбургским, вырастал в недрах томской драмы. Первые выходы были в массовых сценах – в основном пластические, танцевальные. Потом студенты начали получать маленькие роли. И мне кажется важным, что студенты выходили на сцену со своими педагогами. Сомова на третьем курсе получила роль Людмилочки в спектакле «Васса и другие», постановку которой осуществлял известный московский режиссёр, народный артист России Александр Бурдонский. Конечно, внешние данные Олеси более всего из всех девушек курса соответствовали образу младшей дочери Вассы - маленький, ребячливый, плохо развивающийся «последыш». Но именно Людмилочка чувствует настроения Вассы, пытается расшевелить её и только она приходит в отчаянье от смерти матери. И именно она, которую все считают глупенькой, находит для Вассы определение: «человеческая женщина». И с такой истовостью произносит она эти слова, что нельзя с нею не согласиться.
Спектакль идёт шесть лет и у Олеси даже возникали сомнения: не выросла ли она из роли, всё же Людмилочка подросток. Но на самом деле они успешно растут вместе – духовно.
- В этой работе абсолютно нет моей заслуги. Это всё Александр Васильевич. Я просто выполняла то, что он просил. Я совсем не помню деталей, подробностей, но помню ощущение, когда он ко мне подходил и объяснял, что бы он хотел. А ты успеваешь только вдохнуть, чтобы это переварить… И делаешь. И видишь, что ему это нравится.
И такое ощущение, что это он в свой воздух тебя погружает. Настолько доверяешь, что получается…
Бурдонский режиссёр старой классической школы. Главный режиссёр театра Юрий Пахомов дважды приглашал на постановки своего учителя по театральному институту, потому что знал: он не просто поставит спектакль, но и внесёт в жизнь труппы особую атмосферу - внимательность, доброжелательность, интеллигентность, которой в сегодняшнем дне так не хватает. И еще даст уроки школы Станиславского – «оценка - восприятие…петелька – крючочек».
Но при этом должно быть желание воспринять уроки.
«У МЕНЯ ВСЕ ХОРОШО!»
Олеся Сомова восхищает своим упорством в освоении профессии, умением отринуть всё вокруг. Её сдержанность, неулыбчивость иногда просто пугают, но при более тесном общении становится понятно, что это сосредоточенность на том, что она считает главным.
Она не любит впускать кого-то в свой внутренний мир, в свою личную жизнь. Как-то с ужасом обмолвилась об известной актрисе, которая на телевидении взахлёб рассказывала о своих мужьях и романах. «У меня всё хорошо. У меня нормальная семья».
Одну-то часть этой семьи в театре хорошо знают. Это очень симпатичный и подвижный мальчишечка Иван. Он возник, когда Олеся репетировала Людмилочку. Её педагог и партнёр в этом спектакле Татьяна Аркушенко кричала: «Не смей падать! У тебя человек в животе». На что Олеся спокойно сообщила: «Всё будет хорошо. Мы с Ваней обо всём договорились». И бегала, и падала, и рвала сердце около умершей Вассы. Когда я напомнила об этом Олесе, она призналась:
- Да, я тогда с ним договаривалась обо всём. И ещё знакомила с театром. Ходила по сцене и говорила: «Вот это занавес, это кулисы, здесь твоя мама работает».
И сейчас она договаривается с Ваней, о том, как надо вести себя за кулисами, когда мама занята в вечернем спектакле. В театре существует немало баек о том, как театральные дети выходили посреди действия на сцену, и каково было артистам выкручиваться. Кстати в «Вассе» много говорят о внуке Коле, который на сцене не появляется, и, видя за кулисами внимательно наблюдающего за действием Ваню, актёры решили, что в случае чего скажут, что это и есть Коля. Но не было случая, чтобы Ваня перешёл волшебную черту, (впрочем, давайте, вместе постучим по дереву).
– В первый спектакль попала в «Трёхгрошовую оперу» - то, что с нами делала балетмейстер Ирина Ткаченко - вот была настоящая работа. Пусть мы были в массовке, пусть мы плясали, но тогда я поняла, что значит танцевать с отношением. Как я тряслась. И сколько раз выходила на сцену, столько раз я волновалась. Я вообще трусиха. Маме рассказываю:
- Мама, я в кого такая? Умираю от волнения – у меня сегодня спектакль.
- Какой?
- Такой-то.
- Так вы же его уже два года играете. Чего ты боишься? Ведь это твоё любимое дело…
- В работе у меня всегда хорошее настроение. Я так организовываю свой быт, чтобы он был гармоничен с моим Театром. С театром, который во мне. Я даже работой это не могу назвать…
Я всегда переписываю роль от руки. Не все так делают. Если я написала рукой, значит это где-то уже в сознании. Всё как-то в голове складывается.
В нынешнем её репертуаре классики Чехов, Горький, Достоевский, Уильямс, современные авторы Улицкая, Сигарев и Шмитт, а ещё любимцы публики Балыко и Куни… Честно говоря, тут есть элемент везения, точнее сложившейся в театре ситуации. После Олеси еще трое молодых актрис ушли в декрет. Но что самое удивительное: Олеся это понимает и относится, как и ко всему, строго и ответственно. Не раз встречала я молодых актёров, которые в подобных ситуациях моментально приходили к выводу, что им уже подвластно всё. Потом, когда их начинали в чём-то обгонять более подготовленные, более соответствующие ролям по своим внешним и внутренним данным партнёры, это становилось трагедией. Мне кажется, что Сомовой подобное не грозит. Во-первых она не позволяет себе ни на минуту останавливаться на достигнутом, во-вторых имеет настоящий актёрский характер.
«ОТ ДВОРЯНКИ ДО ДВОРНЯЖКИ»
Работать с прозой непросто. Но Татьяна Владимировна Аркушенко свои режиссёрские дебюты связала именно с прозой. Причём, если в «Белых ночах» как автор инсценировки, она последовательно шла за повестью Достоевского, то в «Каштанке, или Забытых письмах» позволила себе сделать очень смелый коллаж из разных произведений Чехова и воспоминаний писательницы Лидии Авиловой о её дружбе с Антоном Павловичем. (Пока не вышел спектакль, позволю только сказать, что инсценировка, на мой взгляд, получилась очень интересной) Олеся играет в обоих спектаклях.
- «Белые ночи» идут три сезона, и долгое время я смотрела в дырочку - есть ли Татьяна Владимировна в зале? И каждый раз, когда видела её, бросалась в пот, тряслись руки… После спектакля подходит: «Ну, ничего, ничего…». И волнение отпускает. А сейчас я уже научилась абстрагироваться, как будто её нет. Саша Шрейтер (партнёр Олеси) по моему очень вырос в роли. Была особая атмосфера, когда делали спектакль: начинали ведь самостоятельно, на табуретках, без костюмов, сами музыку искали. А Татьяна Владимировна тогда ещё только училась на режиссёра. Это её дорогое детище В нём огромная возможность ещё работать и работать… И на нас с Сашкой огромная ответственность, чтобы он было таким, как она хочет…
Обо всех своих педагогах – а это ведущие актёры театра – Сомова говорит с огромным уважением и благодарностью:
- Валентина Алексеевна Бекетова на занятиях по сценической речи ещё и воспитывала: надо быть личностью, надо быть индивидуальностью. Она замечательный педагог. И это от неё: желание не опуститься, стремиться, держать перспективу, работать на результат. Чтобы результатом мы могли гордиться. Внутренняя работа, которая потом выливалась на сцене, это её заслуга.
Огромным успехом пользуется сегодня спектакль «Окаянные сны» - версия для театра режиссёра Сергея Куликовского по повести Достоевского «Дядюшкин сон». Зиночка Сомовой – хрупкая, похожая на экзотический странный цветок, с достоинством несёт бремя своей тайны. Она влюбилась в бедного юношу поэта. А он её предал? Но ведь и она не смогла чего-то понять в их отношениях… Не только отчаявшаяся мать Васи может возопить: «Ты его погубила!». Зина сама сознаёт свою вину, даже преувеличивая её, и мучительно ищет возможности что-то исправить…
Глядя на неё, изысканную, слушая светские округлые фразы, трудно представить, что в предыдущей работе её героиня косноязычно повторяла «В-а-аще…Ва-а-аще! А ты, блин, меня достал. До самых гланд!». Она была иллюстрацией к известным словам: «Улица корчиться безъязыкая». И на наших глазах в спектакле «Чёрное молоко» происходило перерождение этого существа в молодую женщину. Она уже почти получала право на крылья, которые были у жителей странной деревни, где бесчинствовали два мелких «бизнесмена». В отношении к её героине мы проходили путь от ужаса и омерзения до жалости к падшим. Впрочем, полёт Шуры в пределах этого спектакля, поставленного Юрием Пахомовым, не состоялся. Но попытка была.
P.S. В новом спектакле у Сомовой заглавная роль – рыжая собака, похожая на лисицу, всем знакомая Каштанка. Она играет с Федюшкой, в восторге носится по арене цирка, замирает в ужасе, заблудившись среди чужих многочисленных ног… Кажется, новый персонаж откроет нам ещё какие-то грани её дарования. Такой трогательной, какой она бывает на этих репетициях, я ещё её не видела.
Мария Смирнова («Красное знамя», ноябрь, 2010 г.)
