Тайна женщины («Персона», №13 – 2005)

В холодный, уже по-настоящему зимний ноябрьский вечер восемнадцатого числа в Томском драматическом театре было многолюдно, как и во все дни, когда на сцене премьера. Но, волнение, которое угадывалось в зрителях на этот раз, было особым. Потому что в рамках 155-го юбилейного театрального сезона состоялось чествование заслуженной артистки России О. Мальцевой. 

Выбор произведения для бенефисного спектакля мог бы удивить. Нечасто, пусть даже таких прославленных представителей театра абсурда, как Э. Олби, ставят на сцене. Пьеса очень серьезная, требующая определенных интеллектуальных усилий, и, возможно, неинтересная широкому кругу публики, привыкшей к тому, что театр, в первую очередь, - это яркая зрелищность. Даже, наверное, ориентированная на восприятие человека с определенным жизненным багажом, что-то пережившего. Не обремененному проблемами сознанию очень нелегко будет войти в этот сложный, запутанный мир, который называется судьбой одной женщины.

Ольга Мальцева – героиня, которая является объединяющим началом в пьесе – должна была сыграть не просто умирающую старуху.

С этим она справилась блестяще: слегка заторможенная речь, замедленные движения, чуть погасший взгляд, бесконечный воспоминания, иногда смахивающие на бред, чередуются с проблесками былого ума, женственности и детской непосредственность. (При этом поразительное чувство меры, ювелирная точность, ирония и даже  где-то самоирония к своей героине).

Но во втором акте, где, по сценарию, она играет персонаж, дистанцированный от своей телесной оболочке, - перед глазами зрителя при помощи минимальных внешних средств достигается потрясающий образ, символизирующий сознание перед лицом смерти. Это ситуация, в которой человек один на один остается со своим концом, где срываются все одежды, оголяется суть жизни в ее неприглядном порой виде. И героини О. Мальцевой в финале дается право последней правды о счастье, о жизни, о смерти.

Эдвард Олби сочинил пьесу «Три высокие женщины» о подготовке к смерти – одном из естественных проявлений жизни. Разумеется, речь не идет о призыве к смерти, а о том, что каждое наше движение – это путь к ней. Казалось бы, сама форма пьесы предполагает абсолютно свободную интерпретацию и бесконечные возможности введения разнообразных эффектов. Не секрет, что многие режиссеры грешат самовыражением во что бы то ни стало. Надо или не надо, они напоминают нам о себе, о своей неуемной фантазии, о панибратских отношениях с классиками. В постановке С. Стеблюка бережное воспроизведение авторского текста, все спецэффекты призваны только оттенить смысл действия, расставить необходимые акценты в этом предельно символизированном пространстве. Так, во втором акте, шум моря, вплетающийся в речь персонажей, выявляет скрытый смысл реплик героинь, которые пытаются ответить себе на извечный вопрос: «Почему же я за него вышла?». Он обращает внимание зрителей на богатство, сыгравшее в выборе решающую роль. Закапываемые в песок в финале мизансцены драгоценности показывают тленность того значения, которое придается деньгам в масштабах человеческой судьбы.

В пьесе Эдвард Олби рассказал, как считается, о судьбе своей приемной матери, судьбе, полной любви и горя, приобретений и потерь, счастья и жизненных катастроф. Необычна драматургическая форма этой «тайны женщины в двух актах». Сюжет состоит их двух частей. В первой мы становимся свидетелями последнего дня жизни персонажа – 92-летней женщины, которая рассказывает о своем жизненном опыте двум другим героиням пьесы. Лишь в нескольких местах как намек прорывается воспоминание об обще судьбе.

Перед нами три разные женщины играют разные социальные роли и не любят друг друга, хотя объединяет их денежный интерес к  старухе (А). По ходу действия противопоставляется персонаж И. Лысюк – (девушка С), юношеский максимализм и жизненная энергия которой не позволяют принять опыт двух умудренных жизнью, зрелых женщин (А и В). В этом, наверное, сделан сознательный отход от авторской интерпретации, где объединение все же происходит на уровне намеков, недомолвок, иносказаний. Интересной режиссерской находкой представляется интонационное созвучие героинь, что помогает выстроить первый акт как единое художественное действие. Значительно сокращены сцены расизма, сексуальной жизни, конфликтов с родственниками, а все внимание сосредотачивается на главном идейном нерве: противостоянии с обстоятельствами каждого, кто имеет честь родиться и пытаться прожить свое время достойно: «Ты стараешься улучшить мир, заштопать в нем все дыры, всем помочь – и они тебе благодарны – с натяжкой, но признательны – но когда ты упала сама, доказав, что не намного лучше их, как они думали, они и дальше разрешат тебе спасать мир и тому подобное, но уже не будут так ненавидеть тебя…потому что ты не безупречна». И на сцене появляется клубок ниток, который связывает героинь В и С как позвоночник, что держит организм до тех пор, пока тот не начинает рассыпаться.

Во второй части пьесы мы словно погружаемся в мир героини А после ее жизни и видим ее в молодости, в зрелом возрасте и в старости, и каждый «возраст» рассказывает о своих жизненных перипетиях. Тем не менее, оказывается, что ситуация отчуждения неистребима, героини не могут понять, как они превратились одна  в другую. Даже раскрытие всех тайн перед лицом смерти, когда срываются все покровы тайн, не спасает ситуацию. Они отрекаются в финале друг от друга, от зрителей, тем самым отрекаясь от обстоятельств.

Так незаметно, каждую минуту под воздействием обстоятельств человек не просто меняется, он становится другим. А фиксированное собирание трех разных возрастов показывает,  что нитей, связывающих их духовно - нет. Если в первом акте общаются и не понимают друг друга три разные женщины с разным социальным статусом, возрастом и жизненным опытом, то во втором - объединение в одну большую жизнь не решает проблемы отчуждения и взаимного неприятия. Пронзительно играет Е. Саликова (женщина В), рассказывающая трагическую историю женщины, потерявшей сына, который оставил ее одну перед жизнью, когда надо всегда быть безупречной и сильной. Эта правдивая и трагичная история словно врывается душевной болью в сознание зрителей и не оставляет в зале равнодушных

И все же примирение с миром возможно. Перед лицом смерти все различия стираются, и право понять это дано тому, кто смог достойно дойти до конца. Потому что, в конечном счете, автор размышляет о спасительной природе человеческого и женского мужества в противостоянии ударам судьбы, несчастьям и поражениям. «Я говорила… вот о чем: о приближении конца, да». Итак, ты спрашивала. Вот самый счастливый момент.  (А смотрит на В и С, протягивает им руку, берет их за руки). Когда все сделано. Когда мы остановились. Когда мы можем остановиться. Финал».

На этом заканчивается пьеса, и этот момент является кульминационным и в постановке, хотя и разделен на большее количество составляющих. Да и что может быть значительней, чем смерть. Так в «Трех высоких женщинах» представлена высота и трагичность итога, которого не суждено миновать никому. Наверное, и даже, безусловно, юбилей О. Мальцевой никоим образом не говорит о конце творческой деятельности этой талантливой и масштабной актрисы, чье дарование, подобно бриллианту, со временем только ярче сверкает и переливается своими гранями на подмостках томской драмы. Хотя, конечно же, это – подведение итогов долгой, разной и счастливой творческой жизни, попытка посмотреть на прожитое максимально объективно, без замалчивания неудобных деталей. Ведь конец одного этапа означает начало другого.

И доказательством значимости проделанного пути были поклонники и друзья, явившиеся в этот вечер поздравить заслуженную артистку России Ольгу Мальцеву с юбилеем. А их за 33 года деятельности в Томском театре драмы набралось немало.

Бенефициантка принимала поздравления от А.М. Дронникова – заместителя главы Администрации Томской области, В.А. Лелика – сотрудника департамента по культуре Администрации Томской области, начальника управления Администрации г. Томска, А.М. Ратнера, ректора СГМУ В.В. Новицкого, директора камерного театра «Интим» А.Н. Буханченко, председателя Томского отделения союза театральных деятелей А.И. Жеравина, председателя областного обкома профсоюзов деятелей культуры Л.М. Старцевой, директора театра куклы и актера «Скоморох» Л.Ю. Отмаховой и многих других.

Директор театра драмы Г.А. Сокуров, вручая «Золотой диплом бенефицианта», сказал, может быть, по-настоящему пронзительные слова о том, что такие грустные глаза в жизни могут быть только у актрисы, которая отдает все тепло своей души на сцене, у неравнодушного, переживающего глубоко все происходящее сердца.

И все, кто присутствовал в тот день в зале Томского театра драмы, были единодушны – этой величественной, настоящей женщине не надо быть иной. Творческого долголетия, новых ролей и успешно взятых рубежей Вам, дорогая Ольга Александровна!

Для справки:

ЭДВАРД ОЛБИ (Edward Albee) (родился 12 марта 1928 г.), американский драматург, представитель «театра абсурда». Немотивированные столкновения персонажей и натуралистичные сценические эффекты передают в пьесах Олби бессмысленность современной жизни.

За пьесу «Неустойчивое равновесие» (A Delicate Balance, 1966) получил ежегодную премию «Тони» и Пулитцеровскую премию (1967); а в 1975 получил Пулитцеровскую премию за «Морской пейзаж» (Seascape, 1975), в 1994 – за пьесу «Три высокие женщины» (Three Tall Women,1994), которая удостоилась также ряда наград, присуждаемых критиками-театроведами. В 1996 Олби получил награду Центра Кеннеди за плодотворно прожитую жизнь, в 1997 президент Б. Клинтон вручил ему Национальную медаль за достижения в области искусства.

Родился в Вашингтоне и спустя две недели был усыновлен Ридом и Фрэнсис Олби. Окончил школу «Чоат» и немногим более года посещал Тринити-колледж в Хартфорде (штат Коннектикут). Затем обосновался в Нью-Йорке, перебиваясь случайными заработками, пробовал себя в поэзии и прозе. Как драматург дебютировал в 1959, позднее выступал в поддержку перспективных драматургов через объединение «Олби-Барр-Уайлдер».

Творчество Олби говорит об одиночестве людей и их неспособности к взаимопониманию. В остроумных, живых диалогах писатель изображает человеческое общение как борьбу за самоутверждение. Наиболее ярко она воплощена в пьесе «Кто боится Вирджинии Вулф?» (Who's Afraid of Virginia Woolfe?, 1962, премия «Тони»), где университетский профессор и его озлобленная жена на протяжении всего действия словесно распинают друг друга и двух несчастных гостей. Многообразие творческой манеры Олби выявляют такие разные пьесы, как метафизическая аллегория «Крошка Алиса» (Tiny Alice, 1964), отвечающая требованиям сюжетной драмы, и «Ящик и цитаты из председателя Мао» (Box – Mao – Box, 1968), где речь персонажей на сцене и бесплотные закулисные голоса скорее переплетаются, как музыкальные темы в контрапункте, нежели выстраиваются в сколько-нибудь связный диалог. Последнее произведение Олби «Пьеса про младенца» (The Play About the Baby, 2000) было поставлено в Нью-Йорке в 2001.

Александра Аввакумова (Журнал «Персона», №13 – 2005)

Я счастлива, что  у меня есть Вы, мои зрители, мои друзья, мы видим друг друга, хотя жизнь разводит нас все дальше. Мне бы хотелось просто поклониться Вам, театру, коллегам за любовь. Пусть все, что Вы хотите, у Вас будет, и даже то, чего не хотите, тоже у Вас будет. И, самое главное: «Никогда, никогда ни о чем не жалейте: ни прошедшей любви, ни опавшей листвы, кто-то пусть гениально играет на флейте, но еще гениальнее слушали Вы…»

О. Мальцева