Это загадочная профессия…Кто такой главный художник в театре? Главный над кем? Здесь скорее дело в другом – готов ли художник взять на себя дополнительную ответственность и уступить часть свободы.
Работы у главного художника много. Он обеспечивает высокий художественный уровень оформления всех спектаклей, независимо от того, его это спектакль или приглашенного художника. Обязан отследить уровень всей выпускаемой театром печатной продукции, разрабатывает концепцию оформления здания театра, дизайн фойе. К тому же, если приглашенный художник не справляется с постановкой или демонстрирует недостаточно высокий художественный уровень, он обязан вмешаться и помочь. Дмитрий Гребенкин работает в Томском театре драмы около пяти лет. За это время спектакли с его сценографией и костюмами по достоинству оценены томскими театралами.
Кроме того, когда Дмитрий выпускает спектакль, он становится художником-постановщиком. По его словам, трудно совмещать обе должности одновременно. Иногда приходится разрываться между своими служебными обязанностями и творчеством. Если спектакль, над которым работает Дмитрий, идет на выпуск, это время становится для него самым тяжелым, но интересным.
Отец Дмитрия в свое время был художественным руководителем известного кемеровского студенческого театра «Встреча». Детям, которые растут за кулисами театра, с самого начала нет другой судьбы. Их жизнь отныне навсегда связана со сценой, их всегда будет манить этот таинственный мир. Дмитрий в детстве успел попробовать себя на театральных подмостках, даже хотел стать актером. Приятно, когда тебе аплодируют, когда начинают узнавать. «Мне казалось, - вспоминает Дмитрий, - что актером быть проще. Художнику нужны разные приспособления, а актер свои инструменты всегда носит с собой. Это он сам».
В отличие от сверстников Дмитрий был достаточно самостоятельным, в десятилетнем возрасте уже сам записался в художественную школу, прошел экзамены. Особых раздумий, куда идти дальше, не было – в художественное училище на театральное отделение. Уже с первого курса по просьбе отца оформлял спектакли. Тогда же и пришел первый успех. В Японии на международном фестивале частных театров Дмитрий Гребенкин получил первый приз за сценографию: «Мне привезли статуэтку, денежный приз и грамоту. Как первокурснику, было очень приятно».
У каждого так бывает, когда судьба словно испытывает на прочность, на твердость намерений. Словно спрашивает тебя, не случайно ли талант попал именно в эти руки? В училище по стечению обстоятельств второй курс, на котором учился Дмитрий, переформировали в «книжных графиков». Но желание остаться в театральной профессии было достаточно велико, и он перевелся на четвертый, чтобы вместе с курсом закончить училище по выбранной специальности. Пришлось экстерном сдавать самое сложное – пластическую анатомию. Этот год стал самым сложным: в то время вышел закон, по которому появлялась возможность призыва в армию из профессиональных учебных заведений. Поэтому, как вспоминает Дмитрий, его могли призвать накануне защиты диплома, пришлось схитрить. Одновременно искал работу, чтобы оплачивать сеансы девушкам-натурщицам. Тем не менее, он стал единственным студентом в истории Кемеровского художественного училища, который окончил его экстерном с красным дипломом.
- Когда я учился, у нас была 100%-я доплата к стипендии, так называемый «тулеевские» деньги. Моя стипендия на тот момент составляла около 60 рублей, как билет на самолет. Я на свою стипендию смог улететь в Питер.
Полетел с друзьями за компанию и неожиданно поступил в Санкт-Петербургскую академию театрального искусства. После солнечной и снежной Сибири в первое время Дмитрий не принял Питер, его пасмурное небо. По статистике там всего 28 солнечных дней в году. К тому же, первый курс, по его воспоминаниям, был очень тяжелым. «Всю ночь пишешь объемную работу, - вспоминает он, - с утра оборачиваешь пленкой и идешь в метро по сырости, слякоти. Приходишь, снимаешь пленку и все, что ты всю ночь писал, остается на ней». Так было сначала, потом он насколько не любил, настолько и влюбился в этот город. Теперь Дмитрий считает Петербург своей второй родиной. Мечтал остаться жить в этом городе, но желание работать в театре определило его дальнейшую жизнь. В Петербург он не вернулся. Сразу же после академии 24-летнему специалисту предложили должность главного художника в Кузбассе. Конечно, заманчивое предложение, в этом возрасте мимо него трудно пройти. Дмитрий вспоминает, что были страх и растерянность, потому что как работать главным художником, в сущности, в академии не учили.
Навсегда Дмитрий запомнил свой первый самостоятельный спектакль. Раньше он выпускал спектакли совместно с отцом, но это были малые формы, студенческие спектакли на малой сцене.
- Моим первым спектаклем стала классическая оперетта Паганини в трех актах. Ее готовили девять месяцев, рождалась так же, как ребенок. Было разработано сто шестнадцать костюмов. И на каждый из них нужно было нарисовать эскиз, подобрать ткань, провести примерку. Для оперетты требовались многочисленные исторические декорации. В итоге только декорации весили около пяти тонн. В общем, сразу такая масштабная работа.
В 25 лет он работал главным художником уже трех театров одновременно, этот период Дмитрий вспоминает, как достаточно насыщенный событиями. Вероятно, это был именно тот образ жизни, которого так ждал недавний выпускник академии. Вспоминает, что фактически жил между трех городов – Барнаулом, Новосибирском, Кемерово. В какой-то момент само собой пришло осознание того, что занимается не тем, о чем мечтал, чему учился.
- Театральный художник это сиюминутная профессия, так же, как строить замки из песка. Вообще, песочная скульптура, как вид искусства, очень похожа на театр. Делаешь очень красивую вещь, потом она остается только в воспоминаниях людей. Конечный результат творчества театрального художника даже не эскизы, не макеты костюмов, не декорации, а все вместе в комплексе – актеры, костюмы, свет. Художник, работающий в театре, должен быть более синтетическим, многое знать и уметь. Смело сочетать различные стили, свободно чувствовать себя при работе с авторами разных эпох.
Для художника с серьезным академическим образованием это не проблема. Дмитрий Гребенкин считает, что образование для художника многое значит. Труднее работать, если загоняют в рамки, когда материал не близок, когда не можешь добраться до сути пьесы.
Все уходит, остаются лишь воспоминания. Когда уходят спектакли, особенно любимые, возникает чувство сожаления. Но Дмитрий уверен, что в этом и прелесть – театр живое искусство, как человек. Каждый спектакль – это отдельная история, которая имеет свой цвет, вкус, темперамент.
- Иногда отталкиваешься от самого материала. Жесткие образные костюмы задают определенный тон, если они являются частью декорации. Иногда даже приходится спорить с артистами, если они сопротивляются. Приходится убеждать их, потому что, в конченом итоге, я вижу общую картину. Иногда можно оттолкнуться от актера, его характера, фактуры. У него может получиться образ, возможно, интересней, чем придумал художник. Тогда в процессе работы вносятся изменения.
По мнению Дмитрия Гребенкина, в искусстве наметилась тенденция движения к позитиву, возвращения к истокам. Люди соскучились по добрым, человеческим эмоциям, это возвращается и в театр. Зритель, по его наблюдению, просто истосковался по общению. Он умен, не стоит его обманывать. Если ты считаешь зрителя дураком, то просто не должен быть в искусстве. Таково его ощущение. Когда художник говорит, что он работает, лишь чтобы выразить себя, то он лукавит. Акт творения состоялся только в том случае, если хотя бы один человек понял его замысел. Если – никто, то это бессмысленная работа.
- В свое время меня неприятно поразила постановка известного режиссера. Он с курсом выпустил спектакль и два года с ним гастролировал по Германии, Франции, Англии. Когда вернулись, давали его в Малом театре. Ажиотаж был жуткий. Мы кое-как тогда попали на спектакль, сидели на полу в разных концах зала. После первого действия, не сговариваясь, демонстративно вышли. Задела чернуха, которая в то время радовала западного зрителя.
Из позитивного вспоминаю выставку Ван Гога. Совершенно другое ощущение от подлинника, нежели чем от просмотра репродукции, ощущается мощный энергетический поток. Не могу выделить самого любимого, близкого мне художника, преклоняюсь перед всеми великими живописцами. Считаю, что можно у каждого художника найти что-то свое.
По мнению Дмитрия, театр – это коллективное творчество. Отдельно художника в театре не бывает. Здесь все занимаются сотворчеством, и если одно из звеньев выпадает, то вся цепочка рушится, начиная с уборщицы и заканчивая директором. Все, кто работает в театре, участвую в этой цепочке, все сотворцы. Для Дмитрия это и есть самое важное, главное в театре.
Мария Шишковская (журнал «Персона», №1 – 2008)
